Осенние костры - Страница 1

К оглавлению

1

Эту книгу я дарю двум замечательным девушкам, без которых она никогда не была бы написана: Мацариной Виктории и Ariane. Спасибо им за всё, помощь и поддержка оказались просто неоценимы, и не только для написания книги.


ПРОЛОГ

30 сентября

Мы встретились в заброшенной избушке, на самом краю Земли. Сентябрь доживал последние деньки, октябрь уже готовился вступить в свои права, насылая на смертные земли грозовые ливни. Скоро наступит пора листопада, а после… После взовьются в небо языки пламени, по всей Роси люди зажгут костры, провожая призрак лета, задержавшийся полюбоваться на танец падающих листьев. Они зажгут костры, чтобы открыть путь душам великих воинов, почтить их память.

Я ждала этого времени, времени силы, когда всё закончится, и всё… начнётся.

Я пришла первой, поэтому сумела расположиться со всеми удобствами, поесть и восстановить силы. Что ж, преимущество на моей стороне, и будь я проклята, если им не воспользуюсь!

Хотя я и так проклята… с самого своего рождения…

— Ты решила, что я поленюсь догнать тебя? Мы ещё не все наши дела закончили. — Он стоял на пороге. Из приоткрытого рта вырывались облачка пара, дождинки повисли на ресницах, длинные полы плаща жались к высоким сапогам — видно, были мокрыми насквозь. Он мотнул головой, скидывая капюшон, и захлопнул за собой дверь. Я хмыкнула. А чего он ждал? Что я покорно сложу руки на груди и дам совет — куда бить, чтоб наверняка? Не думаю… Кем-кем, а воплощением наивности я своего несостоявшегося убийцу не считала. В охотники идиотов не берут. Но помчался же он за мной через полстраны, да ещё и догнал? Что это, если не самоубийство? Там, в Костряках, у ворот, которые я почти в одиночку удерживала сутки, у него был шанс, но не здесь, не сейчас, когда я отдохнула и полна сил.

— Ты не слишком торопился, Кэссар, ужин уже три часа как стынет. Поешь? Или предпочитаешь на голодный желудок умереть?

Кэс покачал головой, словно пытаясь нащупать хоть отголосок насмешки. Зря. Не в моих правилах смеяться над серьёзными вещами, мог бы знать.

— Поем, отчего же… Ты же не надеешься, что я не проверю пищу? Было бы глупо умереть от яда в момент, когда я почти осуществил свою заветную мечту.

— Не умер от моих когтей? — ехидно поинтересовалась я, выставляя на стол миску лапши с тушёной олениной и пузатый кувшин с лёгким цветочным нектаром — я не теряла зря времени, да и старшие побывали здесь, как только узнали о моём появлении.

— Не убил тебя, Рейлина, — поправил меня охотник и, сбросив плащ на лавку, уселся напротив. Проведя рукой над миской, он пробормотал заклятье «от ядов и гадов», схватил ложку и набросился на еду.

Я усмехнулась. Нет, неправильный он мститель-одиночка, а я — неправильная жертва. Ну скажите, где бы он ещё такую идиотку нашёл? Её пришли убивать, а она хлебом-солью гостя встречает, словно долгожданного. Но, в конце концов, не незнакомец же какой, не одну милю прошли вместе, не один бой сражались плечом к плечу, не раз он прикрывал мне спину. Забудем о том, что Кэс никогда не скрывал своих планов, и ничто не смогло их изменить.

Он жадно запихивал в рот немудрёную трапезу, а я откровенно им любовалась. Дело даже не в том, что любой кухарке подобный энтузиазм по нраву пришёлся бы, просто передо мной сидел самый красивый человек, что я встречала за два десятилетия жизни в смертных землях. Кэс был блондином, но не золотистым, а лунным. Его длинные, почти до середины спины, прямые волосы отливали серебром на концах и были будто бы присыпаны пеплом у корней. Обычно он закалывал их в хвост или заплетал в тугую косу, но сейчас пряди струились по плечам и лезли в глаза. Он машинально отбрасывал их назад, но непокорный шёлк вновь стекал по высокому лбу. Глаза мага были разными — правый серый, а левый — ярко-зелёный. Обрамлённые серебряными ресницами, они завораживали меня.

За всеми этими размышленьями я и не заметила, что Кэс набил желудок и теперь внимательно разглядывает меня. На его лице застыло задумчиво-решительное выражение. Он знал, зачем пришёл, и не собирался в благодарность за ужин менять свои планы.

В благодарность за всё остальное — тоже.

— Ты хочешь умереть сейчас или сначала прочитаешь мне лекцию «Ты монстр, и, если в тебе осталась хоть капелька совести, ты сама подставишь мне шею»? — приподняла правую бровь я.

— Может, тебе есть что сказать… напоследок? — повторил мой жест Кэс.

— Есть, но, боюсь, ты не поймёшь. Ты сделал свой выбор, слова тут ничего не изменят, раз уж не справились дела.

— А ты попробуй. Хоть последнее желание огласи, а то мне прямо неудобно…

— Последнее желание? А если я попрошу тебя уйти?

— Последнее, я сказал, а не невыполнимое. — Его голос дрогнул, и где-то в моей груди шевельнулась надежда. Пусть он поймёт, пусть уйдёт.

У моего народа никогда не было ничего, похожего на человеческие законы, мораль или традиции. Дружба, любовь, благодарность — они ничего не значили для меня. Люди лишь стадо баранов, а мы — сторожевые псы, чья задача отгонять волков. Так есть, и так будет, ибо суть нашу не изменить, стражи порядка, мы антагонистичны ему, мы рождены в хаосе и в хаос же уходим, когда обрывается нить нашей судьбы.

Будь на месте Кэса любой другой человек, он бы уже лежал с разодранным горлом. Другой… Не Кэс… Не существо, которое по иронии судьбы значило для меня больше, чем что-либо в обеих землях: и смертных, и бессмертных. Мой враг, мой подзащитный. Если бы можно было облечь в материю моё видение мира, то всё вращалось бы вокруг него, мага с разными глазами. Саннер-воррен, смысл существования мира, подзащитный.

1